"Если бы игроки научились не помнить определенные вещи, о тильте можно было бы забыть раз и навсегда."
Генри Молисон - ключевая фигура в истории нейронауки. В пятидесятых он перенес экспериментальную хирургическую операцию в попытке вылечить сложнейшую степень эпилепсии - операция предусматривала удаление некоторых областей мозга. Сама операция прошла успешно, однако Молисон стал известен из-за побочного ее эффекта: до конца своей жизни он страдал от сильнейшей амнезии. Хотя он мог вспомнить события, произошедшие до операции, помнил, как делать какие-то вещи (за это отвечает так называемая процедурная память), мог запомнить информацию, необходимую для выполнения каких-то краткосрочных задач (за что отвечает краткосрочная память), "свежие" воспоминания никак не откладывались в его памяти. Вся жизнь Молисона после той операции "застряла" в бесконечном настоящем моменте.
Конечно, история Генри Молисона - это трагедия, однако его опыт может научить игроков в покер справляться с тильтом. Любопытно, что наша склонность нервничать и демонстрировать плохую психологическую реакцию на череду результатов покера - следствие нашей способности помнить прошлое, и эта, без сомнения, полезная в общем-то особенность нашей психологии в покере может сбить человека с пути. Когда дело касается памяти о прошлом - по крайней мере, в покере - чем меньше, тем, действительно, лучше.
Знание прошлого, знание о том, кто ты, откуда ты, память о важных жизненных событиях - все это описывается термином "автобиографическая память". Вся эта информация обычно выполняет адаптивную функцию - когда нужно, например, скорректировать поведение в настоящем или сделать какие-то прогнозы будущего. Автобиографическая память очень важна в целенаправленном поведении. Большая часть этой информации организована в некие "кластеры" в форме рассказов и историй о самом себе, обобщая весь жизненный путь человека. Это, впрочем, совершенно естественно, учитывая важность таких историй как способа коммуникации, обмена информацией между разными людьми. Важность таких информационных "кластеров", или историй, уже давно доказана так называемой нарративной психологией - одним из видов психотерапии, который для решения психологических проблем предполагает, если совсем просто, "пересказ" человеком историй своей жизни, их изменение.
Насколько вообще это важно в покере? Все мы можем припомнить игроков, которым вечно не везет, игроков, для которых велью в долгосрочном периоде, кажется, вообще не существует. Конечно, некоторые игроки могут играть с низким уровнем EV порой даже годами (в зависимости от вида покера и количества игр), но можно ожидать, что игрок, который постоянно рассказывает окружающим истории про бэдбит, в конечном итоге "сконструирует" себе образ неудачника. Во-первых, это приведет к потере огромного количества энергии. В какой-то момент такие истории помогают нам чувствовать себя лучше, но они никак не помогают улучшить результаты в будущем - поскольку не предлагают никаких конструктивных способов увеличения EV. Такой образ может повлиять и на другие, более полезные суждения - например, веру в то, что покер - это постоянный процесс обучения, и периоды неудач часто становятся следствием стратегических ошибок или отсутствия навыков тильт-менеджмента.
Наше представление о себе зачастую настолько укореняется в нас, становится фундаментальной основой образа мыслей, что бывает очень сложно "выглянуть" за пределы этого сложившегося образа и оценить это представление со стороны. Такое легко можно заметить у очень слабых игроков. В то же время восприятие "проблемных" игроков не так уж отличается от восприятия игроков успешных - просто у "проблемных" игроков восприятие зачастую неадекватно. Две группы суждений схожи по форме, но различаются по силе.
"Проблемные" игроки склонны рассказывать неадекватные истории как после серии проигрышей, так и после серии выигрышей. Хотя тильт, вызванный чередой поражений, более заметен, и серия побед вызывает проблемы. Сверх-уверенность в своих силах после выигрыша и тильт после поражения - проявления одной и той же проблемы. Понять опасность попыток отыграться, попыток увеличить ставки чтобы отыграть потери, очень легко - куда сложнее их контролировать. И, конечно, куда легче заметить это стремление у других, чем у самого себя. Такое поведение зачастую считается определяющей характеристикой "проблемной" игры. А в основе его лежит очень опасное представление - о том, что потери носят временный характер, и такое представление не позволяет игроку адекватно оценивать, например, математическое ожидание или не забывать о законе больших чисел.
"Проблемные" игроки демонстрируют неадекватные суждения и после серии выигрышей. Эффект "чужих денег" (house money effect) прекрасно иллюстрирует расхожее восприятие выигрышей как чего-то нереального - выигрыш воспринимается игроком как "бесплатные деньги", полученные за счет других игроков или казино/покер-рума, а значит, их можно с легкостью тратить или проигрывать. Хотя это лишь подразумевается, эффект "чужих денег" произрастает из уверенности в том, что серия выигрышей продолжится. Это, разумеется, не так: доллар есть доллар, и выигранный доллар ничем не отличается от доллара, заработанного другими способами. Таким образом, очевидно, что, учитывая комбинацию двух этих неверных суждений, "проблемные" игроки в любом случае попадают в неприятности - вне зависимости от своих результатов.
Два эти суждения в корне неверны и ведут к неудачной игре. Они совершенно различны, вызваны двумя взаимоисключающими событиями (победа и поражение), но в то же время проистекают из общего психологического механизма - а именно, экстраполирования прошлого на будущее. У каждого человека есть склонность полагать, что то, что происходило в недалеком будущем, будет происходить и в ближайшем будущем. И в результате может показаться, что серия проигрышей растягивается навсегда. Экстраполяция какой-то серии - самый простой способ описать недавнее прошлое и дать прогноз на будущее. Возможно, причина, по которой серии проигрышей так явно отличаются от серий выигрышей, заключается в том, что череда поражений есть нечто вроде "самоисполняющегося пророчества".
Давайте вернемся к Генри Молисону, нашему примеру пациента с сильнейшей амнезией, и попробуем представить, как поступал бы он. Предположим, Генри научился играть в покер на высоком уровне перед операцией. Его рабочая память осталась неповрежденной, позволяя ему запоминать информацию в краткосрочном периоде - например, поведение другого игрока, что оказалось бы важнейшим вкладом в стратегию. Во многом Генри был бы похож на других сильных игроков в покер. Однако у него было бы одно ключевое преимущество: его способность забывать недавние результаты позволила бы ему играть постоянно в настоящем - всегда принимать лучшие решения вне зависимости от результатов текущей серии. Если бы игроки были чуточку похожи на него и научились бы не помнить определенные вещи, о тильте можно было бы забыть раз и навсегда. Хотя после операции Генри, по сути, был не способен учиться чему-то новому, именно это сделало бы его сильнее многих игроков, которые учатся неправильно. Способность забывать ненужную информацию позволяет использовать все преимущества амнезии, одновременно включая совершенно новую информацию в свою модель игры.
А успехи нарративной терапии могут означать, что такие техники вполне могут оказаться полезными и в жизни.
niz(15); ?>